13 сентября.
Первый звонок

Мне кажется, моё появление в этом театре было предопределено гораздо раньше, чем я о нём узнал.
Всё шло к этому.
День за днём я рассуждал и всё чаще приходил к выводу, что это нужно, необходимо, хочется.
К тому же, LeTheatre — это замечательная возможность увидеть людей другими, рассмотреть все их грани: масочные и безликие.
Вряд ли будет придумано что-то более воодушевляющее, чем сцена. Это странное место, которое обладает особой силой, и с каждым актёром, побывавшем на ней, сила растёт. Энергия, энтузиазм, чувства исходят прямо от стен.
Это страшно. Но от того ещё сильнее хочется стать смелым. Я не знал, что меня ждёт, шёл в светлый дым. Там оказалось чудесно.
В первый день импровизационное упражнение на сцене, фильмы и песни, этюды и начало постановки Бунина. Я такого даже ожидать не мог.
А фраза режиссёра: "Добро пожаловать в семью", - стала последним пазлом в картине LeTheatre. Или первым…

Михаил Федоров

21 сентября.
О вранье и французской песне

Врать нужно уверенно.
Пожалуй, один из самых странных советов для обыденной жизни. Но как много он может дать в актерской работе.

На репетициях это выражение относится к ошибкам. Чтобы неточность увидели и поправили, нужно ошибиться громко и уверенно.

На выступлении, как правило, актёры — хозяева ситуации. Редко когда зритель знает, что и как в точности должно играться на сцене. Так что, если уж «врать», уходить от задуманного по причине забывчивости или излишней инициативы, то делать это уверенно, чтоб не оставить и тени сомнений, что могло быть по-другому.

Уже со второго занятия начинает складываться понятие о красоте французских песен: мелодия, голос, но что самое интересное, так это перевод. Появились выражения, непривычные уху, но имеющие глубокий смысл.

Просыпается ожидание нового. Малоизученный язык таит в себе все самые важные смыслы. Слова в переносном значении, устоявшиеся выражения, сравнения.

Неизвестность — хороший стимул к познанию.

Михаил Федоров

28 сентября.
Межстрочья Бунина

Главная роль этюда — это большая ответственность. Когда вся важная активность происходит между двумя, все остальные ждут.

Подсознание говорит тебе: "Поторопись, они ведь тоже хотят играть." Но спешить нельзя: нужно прожить ситуацию своего персонажа и осознать, что бы он чувствовал в этот момент.

Произведения Бунина трагичны, ироничны и заставляют задуматься. Всё,что описывает автор, близко и нашему поколению. Наверное, это облегчает задачу понимания героев.

У актёра правда должно быть раздвоение личности. Одна может страдать и убиваться горем, а другая получать удовольствие от возможности этих чувств, от того, что ты живёшь в данный момент не собой и способен на то, о чём вне сцены и не подумал бы.

Здорово играть кого-то, не похожего на тебя. Можно понять, каков ты на самом деле. Делаются более различимы грани добра и зла.

Михаил Федоров

5 октября.
Погружение

Сценарий мешает репетиции! В него приходится всё время смотреть, отвлекаясь от действий.

А какая это беда, когда в сцене нужны руки! Даже дать пощёчину со сценарием в руке не удобно. Из этого всего следует мысль. Текст надо учить сразу.

Тем не менее, сценарий, как предмет, — вещь незаменимая. В руках у актёра он может стать кнутом, цветком, да и всем, что помещается в руку.

Бунин может быть смешным. Как бы это ни было странно. Цель и позыв, с которыми ставится произведение — основополагающие его обличия и формы. Очень важно, что именно актёр хочет донести своими действиями. Иногда одной сценой можно заставить зрителя испытывать сильно противоречивые чувства. И каждый участник должен понимать, что именно он пытается сказать с помощью представления.

Бунин. Бунин...Театр.

Михаил Федоров

13 октября. На сцене и вне. Поэтический турнир

Люди — безумцы.

Лишь безумцы осмеливаются добровольно выходить к публике и пытаться пережить зарифмованный текст. Французский язык, конечно, смягчает всё это. Да и зрители — такие же безумцы.

Я видел, как меняются глаза от слов, как дрожат руки от смысла.

Актёры умеют погружаться в нужный им мир. Сцена — безграничное пространство для воображаемых условий жизни. Выступая, можно и вовсе не заметить зрителя, а можно и подключить его к работе.

В эту субботу было что-то необычайное.

Во-первых, я никак не мог ожидать, что из школьных парт, декоративных свечей и погашенных прожекторов можно создать антураж уютного кафе. В зале было тепло и спокойно. Оттого и не чувствовалось, что скоро предстоит выход на суд публики и жюри.

Соревновательный момент хотелось ощущать меньше всего. Всё, что касается рейтинга и баллов, способно сбить эту тонкую атмосферу внутренней тишины.

Я видел, как люди сходят с ума из-за известной только им причины. Французские стихи бывают так эмоциональны... Они заставляют волноваться, всматриваться в лицо рассказчику, чтобы понять, что именно для него значат эти слова.

Близился поэтический вечер. И близился он с невероятной быстротой. Кажется, вчера я только узнал, что это такое, а завтра уже на сцену.

От неправильного использования времени я начал переживать за способность меня к прочтению французских стихов. Пытаясь облегчить задачу, я обозначил русского поэта, который в совершенстве владел французским языком. На удивление, у Пушкина мало иноязычных произведений, и выбирать сильно не приходилось.

Мне нужно было затронуть своим выступлением человеческие чувства: счастье, томление, дружбу, любовь. Последнее было особенно любопытно изучать у «французского Пушкина». Он будто предчувствовал, что через двести лет в ЛеТеатре должно прозвучать такое стихотворение.

И вот я в Славянском Институте. Через час чтение стихов, при желании этюдом. Судорожно повторяя то, что было выучено накануне, и думая, взять шляпу на выступление или нет, я огляделся.

В странном месте предстояло ждать начала. Здесь можно было найти много всего от непонятных крюков и до воздушных шариков. Лишь люди, приехавшие со мной в это время, напоминали своим видом о том, что я не существо реквизитного мира. Они, наверное, переживали, от этого мне становилось легче. Я не один.

И вот гасят свет. Актёры, мы сидим за столами, будто в кафе. Три свечи украшают вазочки на скатертях.

Чуть ранее я вытащил номер своего выступления. Семнадцатый. Вспомнился Валерий Харламов, но тут же исчез из сознания: не до него. Да и какая тут "Легенда"?

Сценой была небольшая площадка перед столами. Не возвышается и не выделяется. Это было прекрасно. В зале царила атмосфера уюта. Жёлтый свет, взамен белого.

Взгляд вне сцены

Настала очередь этюдов. От первого выступления я ожидал получить какой-то эмоциональный настрой. От интонации внутри начало что-то колоть. Задело душу, человека.

От следующих выходов я также ожидал эмоций. Они были, но я пытался сосредоточиться и не поддаться ощущению этих звуковых волн. Не всегда удавалось.

Но самым сильным отпечатком в сознании было выступление со слезами. Верить настолько, что способен пустить слезу. Не каждый актёр так может.

Это сыграло на чувствах. Мне кажется, прослезились все. Кто-то внутренне, кто-то открыто. Но равнодушия я в этот миг не заметил и не хотел замечать.

Взгляд со сцены

И вот мой черёд. Стараясь держать осанку и прямой уверенный взгляд, я вышел перед всеми. Нужно было действовать незамедлительно, потому что, чем дольше ты переживаешь, тем больше забываешь.

Идея пришла быстро. Показать моё уважение к классику, встав, как он на картине Репина. Ситуация была чем-то схожа с экзаменом Царского Лицея, только был неизвестен исход.

Я начал читать.

Первоначальной целью было заинтересовать и вовлечь публику. Ведь от состояния зрителя зависит желание выступающего. Мне это удалось. Помог текст, который можно было показать немного с юмористической стороны. А смех — признак одобрения.

От смеха я ушёл к объяснению жизни и любви. Наверное, резкий переход хорошо отразился на понимании стихотворения.

Рассказывать было не так страшно, как представлялось. Можешь делать абсолютно всё, ограничиваясь лишь текстом и воображением. Как внести информацию в умы перед тобой сидящих, известно лишь тебе одному.

Актер - счастливый безумец - с трепетом волнения стоит на сцене. А зал замер. Зритель ждет…

Михаил Федоров

19 октября. Языковой барьер и любовь

Становится ощутимо недостаточное знание французского языка.

Чувствую, что на русском бы я мог развернуться в полную душу, а здесь необходимо привязываться к тексту, вдумываться и осознавать. Это занимает время. Секунды. Вроде незначительно, но на самом деле за момент может поменяться настрой, сценическая атмосфера.

Вы знаете любовь? Она живёт в потаённых уголках нашего существа. Она выходит побродить по ночам через переулки над светом фонарей. Ей подвластны море, горы и всё то, что когда-либо воспевалось поэзией.

А актёр знает любовь? Он должен её показать.

Это труднее, чем кажется, когда смотришь спектакль из зала.

Что может быть проще, чем ласковый взгляд? Рука с рукой? Слова сквозь слова?

Это очень сложно. Внутри себя нужно найти те нити, которые дадут ощущения. Может? на очень малый срок, но этого времени должно быть достаточно, чтобы запомнить. Чем глубже находятся нити, тем труднее за них потянуть, но тем сильнее они будят чувство, так важное для зрителя. И для артиста.

Нити ведут к сердцу.

Михаил Федоров

26 октября. Фонарь и танцы

Я был фонарём. Это несложно.

Играть людей — интересно.

Играть предметы — забавно.

Необходимо точно вписаться в состояние происходящего. Взгляд изнутри, но со стороны. Ощущение, будто тебя здесь и нет, но на самом-то деле ты здесь.

Ты никуда не уходил, не испарялся — ты просто стал интерьером.

Движения. Зачем слова, когда есть движения?

Конечно, нужно знать, что, когда и для кого показывать. И это получается красиво. Это нравится. Глаза не устают смотреть за тем, как мечется из стороны в сторону герой сценки. Всё это сопровождается его внутренним волнением.

Танец и классическая музыка творят чудеса. Они совмещают несовместимое. Горесть и торжественность. Одно даётся сюжетом, другое даётся музыкой. И эти две стези уже не разорвать. Они будто цепляются друг за друга искренностью и красотой.

Переживания видно и без слов.

Михаил Федоров

2 ноября. Ветер

Ветер

Ветер слушает нас. Он появляется из ниоткуда, залетает на пол минуты и снова исчезает.

На репетициях окна живут своей жизнью: то откроются, то с грохотом прильнут к раме. И всё это у них получается слишком связано с тем, что происходит в зале.

Форточки отбивают такт музыки, хлопают интересной задумке, впускают холод, чтобы взбодрить актёра — всё будто осознанно.

Михаил Федоров

9 ноября. Французский раскрывает свои тайны

Французский раскрывает свои тайны

Он может рассказать о культуре других языков. Прародителей или тех, чьи слова он заимствовал.

Наконец стали раскрывается тайны значков. Символ ^ (Circumflex — [сирконфлекс]), который встречается в самом начале изучения французского языка вместе с глаголом être — это память о когда-то стоявшей в этом слове букве «s». Перевернули, сделали уголок и поставили крышечкой над гласной буквой.

Вуаля

Вернее, voila!

Михаил Федоров

23 ноября. Театр не принадлежит этому миру

Театр не принадлежит этому миру

Честно, я отдыхаю. Сам образ мышления и действия становится другим. Это разнообразие для мозга и души.

Вокруг может быть суета. Беготня и подготовка, но получается абстрагироваться. И те заботы, которые забивали голову минуту назад, уже не так назойливы. Они вернутся, и даже с большей яростью. Но это будет позже.

Хотите отличий театра от действительности?

Уличные фонари зажигаются по вечерам, чтобы жизнь продолжалась, люди не боялись идти своим путём, а мотыльки знали, на какой свет им лететь.

В театре же огни гасят. И лишь тогда начинается жизнь. Жизнь сценическая, но не менее настоящая.

Театр сближает. Он обладает чарующей магией, которую люди несут в себе.

Это возможность показать себя с лучшей стороны, даже играя негодяя.

Любая энергетика здесь положительна, сколько бы она ни пыталась казаться отравляющей.

Да, восприятие сценок иногда сильно действует на сознание. Наводит на воспоминания, мечты, понимание отсутствия желаемого.

Но это не та горечь, которую можно получить в быту. Это чувственные ощущения. Возвышенные.

Михаил Федоров

30 ноября. Предпоказ спектакля по произведениям И. Бунина перед фестивалем

Тишина…
Погашен свет. Сердце бьётся не бешено, но давая понять волнение. Спиной чувствую партнёра. Таких пар, как мы, на сцене шесть. И, возможно, все они сейчас беспокоятся о ближайшем будущем.

Тогда не было времени подумать, как страх на сцене может проявиться. Но сейчас можно попробовать. Одни судорожно повторяют текст своей роли, другие пытаются сосредоточиться на очерёдности выступлений. Иным же важно просто расслабиться и поплыть в том потоке энергии, который приготовил для него театр.

Закулисье
Достойно отдельного внимания. В этом чудесном месте происходят самые необходимые диалоги. Обговариваются выходы, которые должны произойти через полминуты. Всё неуверенно, но быстро и нацеленно. Иначе быть не может. Актёр обязан появиться на сцене в нужное время, в нужном месте.

За стеной
Помещение, соединяющее левую и правую кулисы также интересно. В этом "Застеночном царстве" хранится тьма, которую, вероятно, можно разорвать включателем, но ни у кого не получилось.

Это место столкновения актёров. Место, где можно понять, насколько хорошо ты знаешь свой коллектив. Сможешь ли в этом мраке определить, кто стоит перед тобой? В распоряжении лишь неяркий силуэт и немного звучаний голоса.

Родительский показ приближался. Оставалось меньше часа. Мы повторяли какие-то сцены, переодевались, наносили грим. Была приятно-странная суета. Не понятно, что ты больше к ней испытываешь: страх или интерес.

В аудитории разговаривали люди, повторяли вслух текст, стучали ногой об пол, собирая мысли в нужную очерёдность.

На сцене же царила полнейшая тишина. Никто не смел и мускулом пошевельнуть, чтобы не издать скрип кости или половицы.

В такой ауре воздух начинает заряжаться рабочей силой. Все ненужные мысли остались там, за дверью в зал. Здесь только то, что требуется в это время.

Время пролетело незаметно. Репетиции длились гораздо ощутимей. А на показе мы просто жили . Не было ни секунды без сосредоточенной подготовленности. Необходимо знать, кто? куда? зачем? и почему?

В актёре существует по меньшей мере две личности. Одна играет, а другая восхищается, что такое возможно показать зрителю, возможно пережить.

Михаил Федоров

7 декабря. Маски

Что бы мне хотелось сказать о фестивале «Маски»?

Во-первых, быть снаружи и внутри этой феерии — две разные вещи. Мне повезло сидеть в этом зале уже в прошлом году. Я не видел того, как готовятся презентации, не знал отношения актёров к этим душевным отрывкам.

Теперь же я могу говорить о творческой находчивости. Представления спектаклей придумываются за несколько минут до начала! Это же нереально гениально!

Я счастливчик, обладающий колпаком и жёлтой бабочкой. Который может увидеть человека с такой же формой и понять, что с ним связан одной работой, целью.

Отдельное внимание хотелось бы уделить иностранцам. Весёлые ребята!

Правда, почти не видел их несмеющимися или хотя бы неулыбающимися.

Разговаривать я, конечно, свободно пока не могу. Но это жутко интересно говорить на французском, английском, да ещё и объясняя русские слова.

Теперь я знаю точно, что один из половников на нашей кухне безумно влюблён в театр и даже немного понимает по-французски, потому что целых три дня сопровождал меня на всех этажах КАИТа. Чем он только ни был. Половником был (что, собственно, логично), револьвером был (этого он сам от себя не ожидал), шпагой был (а это вообще отдельная дуэльная тема) и даже был трубкой Шерлока Холмса. Не все данные роли половника были показаны на сцене, но они ему явно запомнились. Потому что в перерывах между спектаклями или презентациями театральных выдумок происходит иногда больше, чем во время обычных репетиций.

У меня есть отрывок прошлогодней заметки о «Масках». Отрывок, потому что мысль шла-шла, но дальше решила не идти.

«Как странно слышать речь, но не понимать, о чём она. Можно понять, если это лай собак, мяуканье кошек, кряканье уток, но это человеческие разговоры».

Тогда я ещё не был театралом и многого не понимал. И я могу опровергнуть собственные слова. В человеке есть много выразительности. То, что дано изначально от природы. Не речь нам отведена, а мимика, жесты и восклицания. И это универсальный язык.

«Маски» — весьма странное и стремительное событие. Я не сразу понял, что участвую в группе презентаций и пишу заметки для газеты. Всё необходимо сделать в сжатые сроки и качественно! Фестиваль учит грамотно распоряжаться временем и собственным умственным ресурсом.

Но зато, когда приходит осознание совершённости события: написания статьи, выступления в миниатюре — маленькая гордость ликует внутри.

Фестиваль показал, что искренность людей в реальной жизни не мешает им играть под маской их персонажа на сцене.

Михаил Федоров

14 декабря. Выбор

Оказывается, это очень трудно — выбрать произведение для постановки.

Цель — играть то, что нам интересно. А нас увлекает многое! От становления личности и вплоть до политических дилемм.

Так сложилось, что литература и театр — два неотделимых друг от друга искусства. Роман порождает сценарий, сценарий возглавляет спектакль, а спектакль даёт ветви мыслей для новых произведений.

Актёрам уж есть что обсудить в книжной теме. Ведь читать необходимо для поиска образов, узнавания новых видов выражения чувств.

Человек с хорошей фантазией и умением чувствовать тонкости во время прочтения книги сам становится актёром. Он переживает судьбу героя, думает, как поступить вместе с ним. А иногда даже и осуждает за неправильный выбор.

Несколько часов шла беседа на тему нового произведения. Опирались на интересы нашего возраста. Мы как поэты. Должны расти в темах, которые освещаем. Сначала лирика и чувства, постепенно становятся интересными такие сферы жизни общества, как политика и социология.

Растём в своих амбициях.

Михаил Федоров

21 декабря. Танец

Насколько разные бывают танцы!

Я, честно говоря, привык к классическим. Ещё на балу они произвели на меня большое положительное впечатление. Такое впечатление, что я не пропустил ни одного движения в тот день. Именно там, в бальном зале, зарождалось моё знакомство с миром Летеатра.

Первыми действиями были танцы. Воздушные. Трепещущие.

Но время идёт, мир меняется. Мы учим новый танец. Движения резкие и комбинированные. Требуется умение чётко менять позицию всего тела.

Трудно сопоставить несколько движений сразу. Необходимо сначала привыкнуть к движению руками, потом ногами. И всё время помнить, что это нужно сделать одновременно.

Каждый шаг нужно просчитывать. Улавливать ритм. Слышать мелодию. Держать в голове информацию полностью.

Танец — не только работа тела, но и трудоёмкий умственный труд.

Михаил Федоров

28 декабря. Кабаре

Зрелищу нельзя без зрителя.

Как и любое общество, Le theatre имеет множество своих традиций. Мне, человеку первый год занимающемуся в этом театре, было очень интересно узнать все тонкости празднования разных торжеств.

Первым таким крупным внутритеатральным мероприятием стало Рождество. Этот праздник пропитан снегом и звёздами. Но погода не радует ни тем, ни тем. Нам необходимо было создать сказку. Динамичную сказку со своими звёздами и снегом.

Кабаре — мероприятие, которое мы (старшая группа) должны были приготовить для преподавателей, родителей, гостей — это возможность показать лучшие стороны, как коллектива, так и каждого актёра отдельно.

Торжество состояло из сольных номеров. Под музыку, без музыки; со словами, без слов. Спектр жанров был разнообразен. Были песни под гитару, проза, этюды, импровизированные сценки.

Несмотря на то, что у каждого отдельно своё выступление, диалог участников шёл непрерывно (хоть и не всегда вслух). Пока один выступает, другие готовятся. Оные же смотрят на вещателя с интересом и ожиданием собственного восхищения. А глаза зрителя играют очень важную роль, тем более для тех, кто находится на небольшой сцене.

Между актёром и человеком в зале настраивается связь, в которой каждый что-то отдаёт и что-то получает. Это некий симбиоз чувств.

Желания. Театр полон желаний.

Есть такая специальная корзиночка, в которую ты своё желание кладёшь. А на следующий год вылавливаешь этот листик личных мыслей и сопоставляешь с тем, что есть на самом деле.

Наверное, это нужно для осознания, что жизнь зависит от нас не меньше, чем мы от неё. Если стремиться и делать всё для осуществления своих мечтаний, то жизнь поддастся силе вашего духа, и сама постелет красные ткани под последние шаги к цели.

Сцена представилась мне на выступлении, как обрыв. В голову пришло стихотворение Валентина Гафта. Прочитал. Почувствовал. Магия. Экспромт переворачивает сознание.

Не бойтесь импровизаций. Не бойтесь ошибок.

Михаил Федоров

11 января. Тула

Как всё-таки мир тесен.

Такого доброго приёма я не ожидал. Всё было заоблачно душевно.

После поездки теперь иногда представляются ситуации, в которых попадаешь в любую точку Земного шара, произносишь слово "театр", и тебе рады люди. Конечно, не все. Только те, которые понимают истинное предназначение этого слова.

В чужом, но не чуждом городе сердце моё всё-таки чувствовало изменения. Места отличаются душой. Волнение пришло неожиданно. Оно застало меня за кулисами во время репетиции. Ушло также быстро уже после неё. Причём это были не те чувства, которые испытывает актёр перед его этюдом, а чувство страха перед незнакомой аурой.

Сам город, в котором предстоит работать эмоциями, здание, сцена — всё должно держаться одним механизмом с актёром. Необходимо знакомство, принятие друг друга, обмен энергией. И уже после того, как синхронизация пройдена успешно, зал станет уютней, жесты шире, а игра свободней.

***

А мастер-классы — это то отдельное, за чем можно ехать в любой город, даже если их проводит ваш режиссёр.

Я наконец разобрался со всеми скоростями этой жизни. Как мало нужно чисел, чтобы их все назвать: всего десять. К ним добавляется чувство тоже определённой яркости. К этому рецепту добавляется характер, который актёр волен добавлять сам, и получается персонаж. Новый, отличающийся ото всех. Он может говорить, может шептать, может ползти, а может бежать.

Все участники мастер-классов в итоге придумали небольшую историю по нескольким изначально заданным точкам в зале. Из одного указанного места надо было переходить в другое, отчётливо показывая момент пересечения новой черты. Но жизнь в этюде не прерывалась.

Одним из главных качеств актёра, которому учили эти сценки, был зрительный диалог со зрителем. Нужно определённое время поддерживать контакт с публикой, но так, чтобы это не было навязчиво.

Я свою сценку мысленно переделывал раза три. И то, что я в конце концов показал, кардинально отличалось от того, что собирался демонстрировать изначально. Разрыв в тематике этюдов был настолько велик, что я не понимаю, как мог такое придумать. Сначала я композитор, который работает над новой симфонией. Потом я везде лезущий самоучка, который пытается всем указать на ошибки. И наконец, я шпион, комично изучающий строение подзорной трубы.

Звучит как «с Земли до Луны и обратно».

***

Расставание заслуживает отдельных эмоций. Коллективы сроднились за два дня. Нас провожали до поезда. Обнимались и никак не могли уйти друг от друга.

Тёплые ладони на холодных стёклах вагонных окон. Такой символ сближения.

Туляки бежали по перрону, когда состав набирал скорость. Смотрели на нас, а мы следили за ними.

Все пытались задержать в памяти блеск чужих глаз.

Михаил Федоров

18 января.
Классика

Вальс

В затуманенном разуме проносятся вихри. Танцующие пары, чья жизнь сейчас сосредоточена только в этой метели. Наряды, улыбки. Свет всё ярче, картинка отчётливей. У всех этих людей судьба разная: один неимоверно разочарован, другой счастливец наступившего дня. Все кружатся в вальсе.

Нельзя забывать о задоре танцев. Есть их много, как игра. Сначала тебя заманивают в лесную чащу, где в ночи сияют много-много светлячков, потом ты уводишь за собой в туманы горных цепей, снежных долин. Самое интересное, что каждый раз это ощущается по-разному. У танца будто меняется цвет: был рыжий, стал ярко-зелёный.

Со стороны же это можно видеть как шаги в круг и из круга. Но там, в этом тайном мирке, созданном на мгновение происходит магия.

Михаил Федоров

25 января.
Разный Чехов — Кабаре одно

Когда я слышал про Антона Павловича Чехова, я понимал, что это великий русский писатель и врач. Но я не знал, что он серьезный социальный деятель как на бумаге, так и в жизни. Его биография завораживает. Один из немногих, кто смело искал грань между гениальностью и сумасшествием — ставил диагноз не только человеку, но и обществу.

Найти в словах музыку? Необходимо! Она там есть. Осталось понять какая.

Требовательная подготовка: прочтение произведений Чехова, лекции, собственные мысли. Лично меня это всё убедило, что в Чеховском мире всё подчиняется закону мелодичности, ритма. Даже в повести «Чёрный монах» приходу странного видения предшествуют «звуки скрипки» и «поющие голоса». Жалко только, что не получится узнать, какую именно мелодия подразумевал врач.

Задача поставлена. Спектакль Кабаре. Танцы, песни, энергия.

Этюды — универсальный способ поиска. Из маленькой истории можно вывести должный сюжет. Так и пришла идея расследования. Антураж многостороннего кафе, исключительная история каждого персонажа и взаимодействие людей — их чувства, те, что в обычной жизни мы вряд ли познаем.

Виновные есть? Много? Все?

Михаил Федоров

1 февраля.
Детектив номер один

Уже прошло время с первого, на мой взгляд, серьёзного дня подготовки к спектаклю Кабаре, но чувство уюта от того дня бродит по чертогам моего разума до сих пор.

Каждый гулял по чердакам своей памяти в поисках нужных образов и идей. Все видели свою картинку. Нужно было собрать идеи воедино и сформировать из них общепринятое произведение.

Все думали; мысли метались из угла в угол, попадали в человека и снова летели прочь.

Сколько, оказывается, тонкостей в детективе, который надо показать.Сцены допросов, презрения, свидания. Существует большое количество шаблонов, из которых приходится выбирать. Смотрятся отрывки фильмов, слушаются наводящие мелодии, читаются подходящие книги. За один только вечер я увидел момент сериала Шерлок, услышал о концовке романа Агаты Кристи и кем только себя не почувствовал в окружении загадочности.

Далее возникают личности: таинственные фигуры в тёмных мантиях, смотрящие на нас из тумана. Кажется, укажешь на этого персонажа, он спрячется, укажешь на другого, тот убежит. Но всех нужно раскрыть, придумать, описать. Закрутились линии сюжета, ветви дружбы, ссор и статуса. Плёлся узор, который в конце должен предстать полноценной картиной. Картиной шарма, которого свет ещё не мог видеть.

Михаил Федоров

8 февраля.
Две стороны

Эркюль Пуаро говорил: «Я убийств не одобряю, мой друг. Каждый день нам встречаются люди, без которых мир был бы лучше, но мы их не убиваем. Мы должны быть лучше, чем звери.»

Каково же нам было придумывать мотивы убийства для каждого персонажа?

Если не задумываться, то всё просто. Актёры — люди читающие, жизнь пытающиеся познать в максимальных значениях. Поэтому придумать причину убийства не так трудно.

Но если осознать всю темень смысла, который должен предстать перед нами, чтобы позже оказаться перед зрителем, начинаешь смотреть на роль с другой стороны.

Когда-то на уроке литературы я удивился мысли, что главный герой может быть вовсе не положительным. Но именно это просветление даёт начало новым пониманиям личности.

Никто никогда не сможет в полной мере описать все характеры и мотивы людей. И это делает жизнь ещё интересней, а жизнь на сцене ещё занимательней.

У любой медали есть две стороны и бесконечная цикличность грани.

Михаил Федоров

15 февраля.
Художество танца

Когда-то я думал, что под словом «Вальс» скрывается простое раз-два-три по кругу, но оказалось, что даже круги в классических танцах бывают разные.

Их может быть два: внешний и внутренний. Но в то же время он один: это зависит от скрепления рук и направления движения.

Трансформации вальсовых фигур наверняка придумывал художник. Если представить картину танца сверху, то можно увидеть волшебство калейдоскопа.

Но понять весь рисованный замысел мне не дано так же, как и не дано запомнить все названия французских танцев. Хотя я не теряю надежды.

Каждая бальная репетиция добавляет в копилку памяти один танец.

Михаил Федоров

21 февраля.
Франкотека

О библиотеке. Даже путь в неё лежал нелёгкий. В поисках нужных поворотов и дороги вниз по улице я чуть было не потерял ход времени.
С того самого плутания меня преследовало чувство, что всё происходит второпях.

И правда, над нашими головами на сцене висели тяжелые балки с прикрепленным к ним плакатом. Время прогона, а огромное полотно только начали снимать. Мой мозг не мог привязать эту репетицию к ряду других, проходящих в обычной обстановке.

Казалось, мешать будет всё, что только может мешать. Место нашего спектакля было строго ограничено красным занавесом за которым прятались два громоздких рояля. Так как занавес нервически подергивался при малейшем прикосновении, трогать его никак нельзя было. И это являлось добавочной задачей: боковым зрением и спиной чувствовать близость ткани.
Трудности добавили выходы на сцену с обеих сторон в лестничной форме. Нужно было не спотыкаться при быстрых переходах и правильно распределить подачу стульев, что, благо, у нас получилось.
Кулис как таковых не было, и от зала нас прятали двери, уходящие в глубь по обе стороны от сцены. Выходить оттуда нужно было тихо, чтобы не отвлекать зрителя, и быстро, чтобы вовремя оказаться в нужном месте.

Раньше для понимания, когда и кто выходит, достаточно было видеть действие из-за кулис. Теперь же приходилось напрягать слух, прокручивая хронологию эпизодов в голове, потому что посмотреть из-за угла значило выдать себя.

Лишний раз не попадаться на глаза гостям помогла простая и гениальная мудрость: «Если вы видите зрителя, то и зритель видит вас».
В моих кратких пометках спектакль значится как «неудачный, но опыт». Сейчас же я понял, что это был один из серьёзнейших опытов работы в предложенных обстоятельствах, к которым мы сумели приспособиться, хоть это было и нелегко.

Михаил Федоров

29 февраля.
Комедия дель арте

Импровизация — важное умение актёра. На занятии я познакомился с видом представления, в котором она является одной из ключевых составляющих.

Комедия дель арте — пласт театральной культуры, не имеющий сценария или пьесы. У актёров есть лишь сюжет, по которому они должны выстроить действие.

Сделать это помогают неизменные маски — персонажи, кочующие из одного выступления в другое. Панталоне, Доктор, Арлекин - все они обладают своими манерами, характером, походкой, и это значительно облегчает задачи актёров.

Мы ходили из точки в точку, меняя ведомую часть тела: то рука нас тянет к стене, то левое ухо решает пробраться к другому углу комнаты. Выглядит странно, но когда ты находишься в окружении таких же, как и ты, познающих своё тело, понятие "Странность" исчезает из твоего словаря.

К движению мы добавили настроение, чувства, голоса: хрипящие, визгливые, но живые. Достаточно живые, чтобы наделять персонажа способностью говорить даже через крик и непонятные возгласы.

У нас получилось создать собственные маски. И режиссёр предложил нам убедить его взять нас к нему в театр, но только делать это необходимо было громко и выразительно, чтобы он нас услышал и поверил в подлинное желание. Так мы стояли полукругом и взывали к нему криком, образуя неимоверный купол энергии, готовый разорвать материю хрипотой голоса. Пожалуй, я не могу представить, чтобы где-то ещё режиссёр согласился бы на такие убеждения.

Можно представить, как 5 веков назад артисты из итальянской труппы так же, как и мы, насыщаясь частичками энергии, ходили из угла в угол и начинали жить совершенно новыми жизнями. Ведь сыграв однажды роль Арлекина, человек пожизненно решал пробовать этот образ снова и снова, добавлять в него всё больше искромётности и таланта, чтобы в конце своей карьеры с уверенностью сказать, что он прожил не одну жизнь, а, как минимум, две.

Михаил Федоров

4 апреля. Дистанционно…

Через экраны ноутбуков, через свечение телефонов проходят долгий путь наши слова.

Из любой ситуации уметь извлекать выгоду без злого умысла — навык развивающегося человека. Изоляция отняла у нас объятия близких, но далёких людей, пешие прогулки друзей под дождь, ощущение присутствия огромного количества живых голосов в доступной близости. Теперь мы привыкаем к значимости слов, не подкреплённых касанием пальцев, к рассказам друзей сквозь плохую связь, к неловкости собственной домашней обстановки.

Развивается интуиция. Не видя лица и не слыша голоса, сложнее понять, в каком настроении собеседник по ту сторону экрана. Обостряется внимание к междометиям в смс. А знаки препинания отныне играют ключевую роль. Что может показать серьёзность намерений лучше, чем точка в конце предложения? В письме появляется всё больше знаков, наполняющих его подтекстовым смыслом. Всё это ещё предстоит осознать и принять.

Михаил Федоров

9 мая. Шансон

"Непонятные иностранные песни нужны, чтобы заполнять мозг мнимым смыслом (который, скорее всего, существует), а после начинять его настоящими словами и идеями уже на родном языке творчества, сердца, разума". Такая заметка хранится в моём блокноте уже несколько месяцев, только вот к Шансону в Летеатре отнести я её не могу. Даже во время расстояния между нами песни не теряли смысла, а нитей, связывающих с миром искусства, становилось даже больше.

В архив произведений добавилось 7 экземпляров, из которых выделить можно каждый.

Например, наполненные лёгкой грустью стихи Булата Окуджавы "Le soldats en papier".В честь дня рождения великого поэта участникам Шансона надо было записать эту песню на видео. Лично я сделал 17 неудачных дублей перед тем, как правильно выговорить все французские слова в такт музыки. Но после того, как запись была сделана, в душе поселилось тёплое чувство завершённости важного дела. Важного, потому что оно связывает тебя с миром поэзии, музыки и вдохновения.

А поэма о значках, меняющих звучание слов во французском языке, погрузила нас не только в перевод и осмысление слов, но и в понимание истории языка, его создания и изменчивости. «L’Accent circonflexe et l a petite cédille» навсегда останется в нашей памяти, как напоминание о том, что даже чёрточки над буквами могут иметь красивый, упорядоченный художественный смысл.

Мы даже спели итальянскую народную песню для Сицилийских друзей. И хотя в нашей версии Вella Ciao нет голоса Ива Монтана, я думаю она заслуживает того, чтобы её послушать и подпеть.

Песни, которые мы пели, привносили разные чувства в глубины наших душ. Мы сочувствовали бумажному солдату, восторгались лингвистической поэмой и бродили по улицам Парижского квартала вместе с авторами песен. И даже после разбора текстов слова не застывали в голове, и слушать их было также приятно, как и в первый раз.

Музыка дарит нам эмоции, слова — смысл, а вместе они вселяют в сердце любовь к искусству.

Фильм Марека Могилевича, сделанный после дистант-занятий группы грандов ЛеТеатра во время самоизоляции из-за пандемии коронавируса.

Михаил Федоров